Стенограмма выступления на конференции "Нефтегазшельф"

05.11.2022 5.4 мин. Нефтегазовая промышленность

Стенограмма выступления директора агентства "ТЭК-Рейтинг", председателя подкомитета ТПП РФ по взаимодействию ТЭК со смежными отраслями промышленности на ежегодной конференции "Подряды на нефтегазовом шельфе" (Нефтегазшельф-2022), которая состоялась 28 октября 2022 года в отеле InterContinental.

Уважаемые коллеги, здравствуйте!
Большое спасибо, что вы сегодня здесь. В тревожное время важны прямые контакты специалистов и понимание того, как сохранить бизнесы, обеспечить работоспособность объектов и высокотехнологичные рабочие места. Вчера в этом зале говорили о шельфе, где необходимо проводить самые сложные виды нефтесервиса, где присутствуют, в частности, такие западные компании, как Schlumberger. Мы знаем, что практически все буровое оборудование на нефтегазовом шельфе –– иностранное. Это американские буровые установки National Oilwell Varco, превенторы Cameron из–за чего, кстати, в прошлом году Schlumberger попала под штрафы Минфина США и многое другое.
В Союзе нефтегазового оборудования мы проводили большую работу, чтобы заменить американские буровые установки. В частности, в рамках контакта Выборгского завода и Газфлота. В 2007 году Выборгский судостроительный завод и Газфлот подписали договор на сумму 59 миллиардов рублей, что превышало по курсу того времени два миллиарда долларов. Выборгский судостроительный завод должен был построить две полупогружные буровые установки. Вспоминаю сколько было пафоса вокруг договора, а что на деле. Верхние строения для ПБУ Выборгский завод закупил у южнокорейского Самсунга, а буровое оборудование, которое составляет около 40 процентов стоимости верхнего строения ПБУ, завод закупил у той же американской NOV. Понятно, что это все было согласовано заказчиком и ничего тогда промышленникам сделать не удалось.
Все это происходило в так называемые «тучные годы», годы высоких нефтяных цен на нефть, когда были все предпосылки для развития уж хотя бы нефтегазового машиностроения.
Между тем еще в СССР успешно проектировались и изготавливались установки для работ на морском шельфе. История становления российского парка морских буровых установок началась в 1975 году, когда была построена первая отечественная самоподъемная плавучая буровая установка, спроектированная ЦКБ «Коралл». Было построено десять таких установок. В 1976 году «Уралмашзавод» выпускает первую полупогружную буровую установку Уралмаш-6500. С 79 по 90–е годы на «Уралмашзаводе» произведено девять обновленных и усовершенствованных ПБУ, позволяющих бурить на море.
По проекту ЦКБ «Коралл» на Выборгском судостроительном заводе» были разработаны и изготовлены полупогружные буровые установки типа «Шельф». Сборка осуществлялась в Астрахани. Всего в 78–91 годы было построено десять таких буровых установок. 90–93–м годах Выборгский завод построил две самоподъемные буровые типа «Мурманская».
В 2003 году на базе ЛУКОЙЛ-Калининградморнефть была построена первая в России морская ледостойкая стационарная платформа Д-6. В том же году началась эксплуатация судна «Исполин», которое астраханский завод «Красные Баррикады» переоборудовал в буровую установку для работ на Каспийском море глубиной до трех тысяч метров. Успешно работает в «Газпром нефти» самоподъемная установка «Арктическая», которую в 2012 году сдал центр судостроения «Звездочка». Можно все это продолжить, компетенции были, спроектировано и изготовлено было многое. Есть и противовыбросовое оборудование. В частности, можно вспомнить успешный опыт создания российского противовыбросового оборудования для работ на шельфе. Этим занимается АО «Машпром». Они построили «с нуля» современный завод в Калужской области, прекрасно его оснастив оборудованием и компетентными кадрами для выпуска передовой российской техники по индивидуальным заказам. Там и качество, и технический уровень на должной высоте.
Мы видим, что примеры есть, но почему в тучные годы не было создано машиностроения для работ на шельфе? Почему даже после 2014 года, после первых санкций этого не сделали? К сожалению, повторение набившего всем оскомину слова «импортозамещение» не привело к должным результатам. С 2015 по 2021 годы объем инвестиций в импортозамещение составил более трех триллионов рублей. Что мы получили, каковы результаты? В отчетах все хорошо, но что стоит на морских буровых платформах? Иностранное все. Туда, до недавнего времени, даже вертолеты только иностранные летали.
Теперь на импортозамещение дадут еще больше –– 5,2 триллиона рублей. На мой взгляд, принципиально важно, в интересах, как любят сегодня говорить, национальной безопасности, чтобы эти деньги контролировали те, кто будет непосредственно использовать оборудование или способен его изготовить.
Заранее знаю, что мне возразят: "Вы не на жигулях ездите, Все компетенции утрачены, Ничего наши заводы сделать не в состоянии, Только западное оборудование соответствует всем требованиям, ну и так далее и тому подобное".
Господа, так покупайте западное! Но не можете же. Так мы постоянно об этом говорили, предупреждали с начала 2000–х годов. Кстати, как ни странно, но в лихие 90–е импортозамещение реально шло. Всю номенклатуру Украины, Азербайджана заместили и очень быстро. Кстати, без копейки бюджетных денег, только за счет средств Газпрома и нефтяных компаний. А вот в тучные годы начало происходить массовое закрытие заводов нефтегазового машиностроения. Появились деньги –– резко вырос импорт. Шли по пути наименьшего сопротивления. Так было, наверное, комфортнее.
Нынешнюю ситуацию надо было предвидеть. И создавать заделы, когда все купались в нефте– и газодолларах, когда не было никаких санкций. Или хотя бы когда они только начинались. Так опять всеми правдами–неправдами импортировали, не думая о производстве в России.
В этой связи всегда вспоминаю военно–промышленный комплекс. Для нефтегазовой России оборудование для шельфа не менее важно, чем комплексы Воевода, Ярс, ракеты Булава, подлодки Ясень, Дельфин и так далее. Никому же не придет в голову закупать западные подлодки под тем предлогом, что они чем–то лучше. А вот оборудование для шельфа – пожалуйста. Ну и как теперь «Газпром флот» и другие будут искать запчасти для американских буровых? Вопрос…
При этом жизнь показала, что когда есть политическая воля, когда, как говорится «жареный петух» клюнет, то очень быстро все начинает вертеться. Мы знаем, какой ущерб наносят нашим войскам американские системы залпового огня Himars. При этом «Мотовилихинский завод» с 2018 года в стадии банкротства. Безобразие, конечно, но это факт. Но в авральном порядке решили вопрос, создали два ООО, которые чего-о там арендовали, в общем, производство возросло, работа на предприятии в три смены, вопросы закрыли. Но не лучше ли было не доводить такое предприятие до банкротства?
В других странах, в куда более худших условиях импортозамещение проводили. Хорошо помню, как мы организовывали встречи наших и иранских бизнесменов в Госдуме, научно–промышленном отделе посольства. Тогда на Россию смотрели, как на поставщика нефтегазового оборудования. И что сегодня? Исключая атомный комплекс, конечно. Мы закупаем у Ирана газовые турбины, СИБУР закупает катализаторы. Ну что это такое? У Ирана не было ничего, стартовые условия были куда хуже. И все это Иран создавал в условиях международной изоляции.
Говорить об этом можно долго, но залог успеха –– политическая воля и кадровая политика. К сожалению, порой руководят промышленностью «технократы» в кавычках, без технического образования. Они не в состоянии понять ни директора завода, ни главного инженера, ни генерального конструктора. Засилье социологов, юристов, финансистов, международников, переводчиков в руководстве промышленностью превысило все мыслимые пределы. Нужны технически грамотные люди, понимающие что делать и еще важнее как делать. И здесь, безусловно, в основе должны быть промышленные предприятия, научно–исследовательские, проектно–конструкторские организации. Именно их мнение решающее, а чиновники должны быть в состоянии понять таких специалистов, разговаривать с ними на одном языке. Отчитываться об импортозамещении надо не суммами освоенных триллионов, а конкретными техническими решениями.
Как уже сказала, февральские события все резко ускорили, многие недостатки обнажились, стало сложнее все припудривать, поэтому бюрократии и некомпетентности должно стать меньше. Необходимо внести коррективы в кадровую политику. Сегодня нет места очковтирательству, имитации и строительству потемкинских деревень. В экстремальной ситуации «пена» обычно уходит, уступая место тем, кто умеет делать дело. Необходимо, чтобы на первый план вышли инженеры с производственным опытом.