Критическую информационную инфраструктуру начнут переводить на отечественные оборудование и ПО

09.12.2021    Время чтения 4.5 мин.    Нефтегазовая промышленность

Как уже сообщалось в прессе «для импортозамещения программного обеспечения (ПО) и оборудования на объектах критической информационной инфраструктуры (КИИ) могут установить единый срок — с 1 января 2023 года». Госдума готовит соответствующие изменения и дополнения в нормативно-правовые документы.

Недавно в Госдуме состоялся круглый стол на тему «Вопросы нормативно-правового регулирования в части обеспечения технологической независимости и безопасности объектов критической информационной инфраструктуры» . Выступали представители крупнейших государственных корпораций, в основном сегмента ТЭК, были представители банков. Суть большинства выступлений сводилась к объяснению того, почему до сего дня компании не используют отечественные оборудование и ПО в своей инфраструктуре.  Звучали аргументы: государство не определило понятие безопасность; не готовы российские ПО и оборудование; давайте проверим иностранное ПО на предмет безопасности; переход на российские технологии это длительный процесс, минимум два года на него потратить, пусть государство определится с целями, тогда мы начнем…..
Из любопытного, выступила руководитель, представляющая энергосбытовые компании, сказала, что на рынке нет криптозащищенных устройств связи с объектами, поэтому российские приборы учета есть, а организовать с них безопасный сбор данных не удается. Я ей тут же по почте написал, как участники Союза смогут помочь уважаемым коллегам-энергетикам и с оборудованием, и с ПО. Получил ответ, что я ее не так понял, ответ по существу моих предложений не получен, увы.
Уверенно выглядел представитель Газпрома, внесший ряд предложений. Обмен мнениями был, безусловно, наглядным и полезным. Надеюсь, Госдума подготовит документы, с которыми можно будет производителям и потребителям потом работать.
Считаю уместным поделиться нашим практическим опытом процесса проникновения с отечественными технологиями на рынок ПАО «Газпром» и иных ВИНК.
1. Отечественная программная платформа АСУТП и ее использование в системах управления газоперекачивающими турбинами. Процесс испытаний ПО идет уже четыре (!) года. Разработчик дошел до этапа опытно-промышленной эксплуатации. Были замечания к ПО, но никаких существенных переделок не требовалось, ПО лучшее в своем классе в России. Обсуждения и испытания сначала проходили на базе дочерней структуры ПАО «Газпром», а потом на производственном объекте компании, процесс испытаний пока не завершен, ПО не попало пока в корпоративный реестр допущенного ПО. Ни копейки выручки от заказчика не получено. При этом владелец компании-разработчика потратил несколько десятков миллионов рублей на процесс испытаний.
2. Отечественная программная платформа систем производственного управления. Для того, чтобы технология могла использоваться на объектах ПАО «ЛУКОЙЛ» необходимо попадание в корпоративный реестр рекомендованного ПО и оборудования. Очевидно, критерия российского происхождения для попадания в это реестр нет. И импортные технологии, и российские попадают в реестр на общих основаниях. Для того, чтобы попасть в реестр необходимо зарекомендовать технологию работой на производственном объекте компании. Испытательных центров и специальной процедуры для отечественных цифровых технологий на данный момент нет. Справедливости ради, по прошествии промышленного использования ПО на пилотном объекте в течение 8 месяцев ПО попало в корпоративный реестр.
3. Российская интегрированная система обработки и интерпретации геолого-геофизических данных. Изучения и испытания ПО в одной из крупнейших ВИНК проходили в течение 2 лет. По результатам испытаний разработчикам был выдан протокол, в котором было указано, что испытания прошли успешно. В случае невозможности использования ПО Petrel Schlumbrger испытанное отечественное ПО будет рекомендовано к использованию в ВИНК. Протокол был подписан всеми руководителями, отвечающими за процесс импортозамещения ПО в ВИНК.
4. Отечественная программная платформа производственного управления НПЗ. Испытания платформы проводились в корпоративном технопарке в Омске. Процесс записи на испытания и самих испытаний занял два года. По результатам испытаний был представлен протокол с указанием функциональных недоработок ПО. Как выяснилось, для допуска к конкурсным процедурам ВИНК необходимо попадание в корпоративный реестр допущенного ПО блока переработки. За этот реестр отвечает один высокий руководитель в блоке переработки, процедура попадания в реестр непубличная (закрытая). Пока этот руководитель не даст согласия, испытуемое ПО в реестр не попадает. Прошло еще 3 года, но согласие высокого руководителя до сих пор не получено, хотя ПО используется на тысячах производственных объектах в России.
5. Отечественная программная платформа производственного управления для задач управления добычей. Как выяснилось, блок добычи уважаемой ВИНК имеет собственную процедуру и собственный реестр допущенных технологий, отличный от блока переработки. И технопарк у блока добычи свой в ином крупном российском городе. Два года продолжались испытания ПО во втором технопарке, результат тот же, ПО до сих пор не внесено в корпоративный реестр, за который отвечает иной высокий руководитель уважаемой компании.
Очевидно, что испытывать ПО и оборудование приходится в каждой ВИНК отдельно. Более того, если в ВИНК несколько НИПИ/центров, то в каждом НИПИ/центре испытания надо проводить независимо, кросс-корпоративные заключения не принимаются. Также обращу внимание на то, что зарубежное ПО таким испытаниям не подвергается, «оно же проверенное мировым опытом», нам говорят. Представляете, сколько усилий и средств отечественным разработчикам приходится тратить, чтобы убедить российских заказчиков. Сколько российских разработчиков может позволить себе такие инвестиции? В основном усилия напрасные, как можно судить по сегодняшним докладам в Госдуме.
Союз неоднократно обращал внимание на необходимость создания отраслевых испытательных центров, обращался в Минэнерго, Минпромторг, но все напрасно. В России отсутствует единая система аттестации и сертификации технологий. Да и необходимые стандарты отсутствуют. Каждая госкорпорация создают свою систему аттестации, наличие ПО в реестре отечественного ПО совсем не обязательный критерий. И вообще человеческий фактор при ведении корпоративных реестров превалирует, хотим включаем, хотим, нет. Этим вакуумом стандартов и процедур умело пользуются зарубежные производители, которые давно обосновались в корпоративных реестрах.
Недавно от представителя крупной госкорпорации услышал такой аргумент: «Так у вас нет конкурентов в России, что же мы ваше ПО будем покупать и зависеть от вас? Надо найти вам отечественного конкурента, чтобы у нас альтернатива была, тогда мы будем чувствовать себя комфортнее». Возразить не смог, только , как показала недавняя проверка комиссии Минцифры, в этой госкорпорации на сегодня 100% импортного ПО…
Вводная о необходимости перехода на отечественное ПО от Президента прозвучала очень четкая. Будучи в одной очень крупной госкорпорации, я услышал, так у нас ни плана импотрозамещения, ни бюджета нет. Неужели коллеги ждут, что план им Президент спустит сверху? Очень наивно с их стороны.
Если есть политическая воля, то в каждой госкорпорации создается проектный офис, назначается руководитель проекта и начинается переход на импортонезависимые технологии. Очевидно, необходимо тщательное планирование, но в рамках проекта, у которого есть сроки и бюджет. Иначе управлять подобными программами никто в мире не умеет. Мы пока не слышали, чтобы хоть где-то был создан проектный офис для перехода к технологической независимости. Услышим?

Председатель Союза разработчиков программного обеспечения для ТЭК Харас Борис Захарович