К осени 2021 года в России должна появиться система финансовой поддержки зеленых проектов

25.12.2020    Время чтения 5.7 мин.    Экономика

К осени 2021 года в России должна появиться система финансовой поддержки зеленых проектов. Замглавы госкорпорации развития ВЭБ.РФ Алексей Мирошниченко рассказал “Ъ” о перспективах и рисках развития зеленых финансов в России и о том, как они могут повлиять на структуру экономики и портфеля ВЭБа.

— В ноябре этого года правительство назначило ВЭБ национальным методологом по зеленому финансированию. Собираетесь ли вы как-то менять свой подход к формированию портфеля в соответствии с вашим новым статусом?

— В следующем году мы собираемся активизировать участие в проектах, которые соответствуют нашей таксономии. На 2021 год у нас их готовится приблизительно на 50 млрд руб. Это проекты в области повышения энергоэффективности, водоснабжения и водоотведения, модернизации существующих производств с целью снижения их выбросов.

— Нынешний портфель ВЭБа трудно назвать зеленым, при беглом взгляде на проекты становится очевидным, что он достаточно углеродоемкий. Статус методолога налагает на вас особые обязательства в этой сфере, что вы собираетесь с этим делать?

— Позвольте начать с того, что по-хорошему есть три категории проектов. Есть углеродоемкие проекты, к примеру касающиеся добычи углеводородов. Есть проекты нейтральные, например обычное строительство дома из, допустим, железобетона. Оно ни зеленое, ни углеродоемкое, оно нейтрально. Таковы многие из наших промышленных проектов. Третий вариант — это по-настоящему зеленый проект, который либо снижает нагрузку на природу, либо компенсирует ранее нанесенный вред, либо решает какую-то хозяйственную задачу, но заметно с более низкой нагрузкой на окружающую среду, чем традиционный аналогичный проект. Например, тот же дом можно построить из шлакоблоков, которые произведены из золошлаковых отвалов, то есть из переработанных материалов, обеспечить вдобавок к этому высокий уровень энергоэффективности — и из нейтрального проекта он может стать зеленым. Вот таких третьих, по-настоящему зеленых проектов в нашей экономике не так много.

Мы проанализировали свой портфель, и с точки зрения самых строгих европейских критериев у нас однозначно зеленых проектов примерно 15%. Сюда попадает финансирование распространения поездов метро и электричек, они по любой таксономии зеленые. РЖД, к примеру, весьма успешно выпускает зеленые облигации в Европе, у них более 85% перевозок осуществляется на электрической тяге. Если же брать менее жесткие таксономии, например IDFC, то у нас около 40% таких проектов. Сюда уже включаются наши транспортные проекты на газомоторном топливе, газовозы, строительство которых на «Звезде» мы финансируем. Здесь логика такая — более «грязные» технологии замещаются более «чистыми».

Если говорить конкретно про танкеры, про морской транспорт — если используется газовое топливо, намного меньше выбросы и, что самое важное, сильно снижаются риски для окружающей среды в случае аварии. Если судно затонуло, не происходит загрязнения акватории жидким топливом. К слову, наши южнокорейские коллеги, строящие аналогичные суда, выпускают для их финансирования зеленые облигации, а независимые международные верификаторы подтверждают зеленость таких проектов. К этой же категории проектов мы относим гидроэнергетику.

— Но ведь важно смотреть на весь жизненный цикл — к примеру, откуда берется электроэнергия для поездов. С этой точки зрения не весь электротранспорт можно назвать зеленым. Да и экологически устойчивыми традиционно считаются только малые ГЭС.

— Тут смотря что поставить во главу угла. Мы ставим в данном случае уменьшение выбросов CO2. Давайте рассмотрим эту проблему на примере атомной энергии. CBI, к примеру, считает атомную энергетику зеленой, потому что ее углеродный след, безусловно, меньший, чем у большинства других видов генерации. Некоторые другие стандарты смотрят не только на климат, но и оценивают риск возникновения каких-то утечек, аварий, они атомную энергетику из зеленой исключают. Евросоюз, например, вообще признается, что невключение атома в их зеленую таксономию — это во многом политическое решение. Так вот по структуре энергобаланса, если отталкиваться от показателей выбросов СО2, мы стоим очень близко к передовым странам Европы. У нас мало угля (около 15%), намного больше «среднего» атома (до 20%), гидроэнергетики (15–20%), газа (около 50%). Так что электричество, которым питаются наши поезда, уже достаточно зеленое. Хотя всегда есть куда расти.

Более того, понятное дело, что в сети вся электроэнергия смешивается, и понять, зеленая или незеленая энергия идет в твой электромобиль, невозможно. Поэтому в Европе электротранспорт считается зеленым весь, и неважно, как генерируется электричество. далее Коммерсант